это...это...Название: Павшие.
Автор: Вёрджил Ференце
Бета: пока что бечено только мной и батькой Вордом, и то через раз.
Персонажи: TYL!Вария
Рейтинг: G, читать можно всем. Только вот нужно ли?
Жанр: ангст, дэсфик. Да ещё и АУ плюсом ко всему.
Размер: 4307 слов, а мини это или миди уже от вашего восприятия зависит. По сравнению с так всеми любимыми однострочниками так и вовсе можно макси назвать, хе.
Дисклаймер: отказуюсь. Всё не моё, персонажи Амано Акиры, автор ничего не имеет, кроме мозга читателей.
Предупреждение: действие фика разворачивается в другой реальности, смерть персонажей прилагается. Тапки, тухлые яйца, помидоры и прочие предметы, несущие угрозу жизни и здоровью автора, просьба оставить на входе.
Размещение: Только с этой шапкой и только после получения согласия от автора.
От автора: Дорогой, неповторимой, единственной и нежно любимой Сирин на день рождения. Надеюсь, тебе понравится.
Грань отточенной стали сердце навылет пробьёт,
Жёстким шорохом скорую смерть предречёт тетива…
Небо в пропасть объятий примет имя моё,
Чтоб на части его растащить не успела молва…
По стерне, по струне, прикасаясь к стене,
Наугад избегая осколков,
Сотню лет на войне, в беспощадном огне,
Задыхаясь под бременем долга…
Дайте дорогу мёртвому богу,
Я возвращаюсь домой…
В беспорядке пророчеств истины просто нет.
Ныне тот еретик, кто уверовал в правду пути…
Свежекраденным солнцем храбро завешан свет,
Крылья лишняя блажь, за которую трудно простить…
Это сон, только сон, в жадном крике ворон
Несомненная жажда расправы.
Кто успел, кто постиг откровения миг –
Тот бесспорно достоин отравы!..
Дайте убийце вдоволь напиться
Горечи искренних слёз…
Стая храбрых шакалов чует кровавый след,
Орден рыцарей радости платит за всё вином.
Угли преданных песен послушно стынут в золе,
Закрывая последним проклятьем брошенный дом…
Через тьму, через грязь - не кричать, не упасть! –
Через сплетни дворцов и трактиров…
Через зимний рассвет, сберегая обет,
Мы уходим из этого мира…
Дайте дорогу горстке убогих,
Не изменивших себе…
Тэм Гринхилл – «Грань отточенной стали»
Не было в мире такой силы, которая могла бы сокрушить непобедимую Варию. Численный перевес ли, слаженность ли, превосходящее ли мастерство – всё это не играло никакой роли, когда на поле боя появлялись они. С искрой безумия на гранях нацеленных на противника копий бесстрашных взглядов, с вызывающей улыбкой, обращённой даже не к тем несчастным, кому не повезло оказаться в списке жертв, а дальше – к самой Смерти, что уже давно ожидала каждого из них, и никак не могла дождаться.
Дом – это то место, где ждут.
Поэтому они смеялись, когда им в лицо выплёвывали – гореть вам всем в Аду.
Всегда – на переднем краю, на острие ножа. Неверный шаг в сторону грозит неминуемым падением вниз, в чёрную пропасть, на дне которой – неизвестность. Но какой же это неописуемый кайф, скользить по грани между жизнью и смертью, чувствовать, как бурлит кровь, разгораясь азартом.
Самый сильный в мире наркотик – это власть. Власть над собственной судьбой, власть над чужой жизнью, когда в твоей воле решать, кому жить а кому нет, и кому как умирать. Кого утыкать маленькими, но очень острыми зазубренными стилетами, а кому милосердно отсечь голову – быстро и безболезненно. Кого мучить, а над кем сжалиться.
Кто говорил, что Вария не может быть милосердна?
Но не всё им было упиваться собственным могуществом. Время, беспощадное и неумолимое, брало своё – менялись ценности, менялись взгляды на жизнь, что-то ломалось в мировоззрении и как-то неправильно срасталось обратно.
Когда это произошло со Сквало, он, к вящему своему неудовольствию, ощутил значение термина «старение кадров» на собственной шкуре. Раздосадованное – зря вместе с Белом издевался над Люссурией, раздражённое – теперь придётся переживать это снова, только с собой в качестве объекта для насмешек, злорадное – давно не было повода как следует оттаскать Принца за уши и приложить царственной физиономией о все стены.
Он слишком много стал осторожничать, слишком часто стал задумываться – поубавилось пылу, пропала та стремительность и безудержная радость, когда снова и снова пускался в танец битвы. Нет, на результат это практически не влияло, он всё равно оставался намного быстрее своих врагов, чтобы сотая доля секунды, которая уходила на заминку перед ударом, играла хоть какую-то роль.
Зато замечали другие.
Качество Варии потихоньку, медленно-медленно, опускало планку. По миллиметрику, даже меньше, с каждым годом, ниже и ниже.
Первым был Маммон.
Глупая, нелепая и несвоевременная смерть – смешки со стороны команды, удивлённое покачивание головами со стороны личного состава, паника в глазах верхушки нынешней Вонголы. Умело скрытая за лживыми и холодными полуулыбками, которые не пропадали с лиц никогда, вне зависимости от темы разговора – будь то вчерашний матч «Катании» против «Ювентуса» или подробности недавней зачистки.
Вроде бы этот проклятый Вайпер был таким малявкой – а сколько крови всем попортил. Пошатнул веру в себя всех оставшихся аркобалено, утащил за собой в загробный мир неописуемого раздолбая, но тем не менее опытного специалиста Колоннелло, добавил Варии хлопот по поиску и воспитанию нового иллюзиониста. И как следует испоганил авторитет независимого отряда убийц.
Не мог уйти, не оставив ничего на память. Пусть даже сувениром от него стали проблемы, проблемы, и ещё раз проблемы.
Зато появился Фран. Мальчишка как мальчишка, ничего необычного – сколько они уже повидали на своём веку переломанных, изувеченных судьбой, погнутых во все стороны, потрёпанных и изодранных детей. Мафия не делала скидку на возраст, злой рок не смотрел на происхождение. Закон жизни. Только для Сквало этот мальчик стал как будто глотком свежего воздуха. Лучом света в этом тёмном царстве свихнутых на крови полоумных нелюдей. Зверинец. Самый настоящий.
В котором мальчишке с не по годам серьёзным взглядом делать было явно нечего. И либо оставаться изгоем даже здесь, либо подстраиваться под среду и медленно деградировать.
Фран предпочитал держаться в сторонке ото всех, больше отмалчивался, поначалу даже не реагировал на некоторые вопросы. Сквало пришлось провести для него шумотерапию с применением пожалуй самого продолжительного «ВООООООИ!» за всю историю Варии – и только тогда мальчишка стал более-менее стабильно отвечать. Исключительно саксен-тайчо и Боссу. Остальные в расчёт не принимались.
Но иногда даже ему надоедало одиночество, и тогда с Франом можно было нормально поговорить. Особенно когда он переставал строить из себя самого остроумного ребёнка современности. Мальчишка умел выслушать, в отличие от всех остальных, замкнувшихся в скорлупе своей язвительности и эгоизма. Нет, Сквало не имел привычки кому-то жаловаться, но брюзжать на собственное отражение в зеркале – которое, казалось, вот-вот закатит глаза и, махнув на хозяина рукой, уйдёт восвояси – ему уже порядком надоело. А этот хоть ценную идею для размышлений мог подкинуть, разглядывая ситуацию с другой точки зрения, и глаза у него были умные и сочувствующие. Живые ещё пока.
Этим двоим было чему поучиться друг у друга.
То, что новичок так хорошо сошёлся с мечником, ужасно бесило Бельфегора – Принца начинало мелко потряхивать, стоило им лишь оказаться рядом друг с другом на расстоянии меньше трёх метров. То есть лихорадило Бела почти всегда. Сколько истерик он закатил Сквало по поводу того, что не желает работать вместе с этим иллюзионистом, но всё тщетно – тандем Урагана и Тумана стал в Варии своего рода традицией, и менять что-либо Супербиа считал нецелесообразным. Тем более, Франу вся ругань Принца была до одного места – как и эти его хитрые ножики, ставшие в последнее время оружием не только против врагов, но и против своих. Отношения взаимной неприязни на качество работы никак не влияли, следовательно, вопрос был закрыт.
Бельфегору не оставалось ничего, кроме как заткнуться и взять себя в руки. Что примечательно – его Высочество, частенько позволяющий себе разговаривать со Сквало на повышенных тонах, никогда не кричал на иллюзиониста. И не поднимал на него руки.
Ножи и пинки не в счёт – они позволяли сохранять хоть какую-нибудь, но дистанцию, а то мало ли что. Почти незнакомый, в отличии от изученных вдоль и поперёк Леви, Люссурии, Сквало и Занзаса, значит – потенциально опасный. Кроме того – фокусник, мать его.
- Я иногда задаюсь вопросом, кому из вас на самом деле двадцать шесть, а кому пятнадцать, - как-то признался стратегический капитан, рассеянно помахивая перед лицом слегка помятым отчётом.
- Он просто ревнует, потому что вы теперь больше внимания мне стали уделять мне, а с ним практически не возитесь, - пожал плечами Фран, как будто говорил что-то само собой разумеющееся, и отпил немного кофе из чашки, о которую грел руки.
- Ну не идиотизм ли, воои?
- Нет, симптомы идиотизма проявляются иначе, - мальчик покачал головой. – Это самый обычный бытовой инфантилизм, накладывающийся на общее состояние психики вышеозначенного объекта.
Не согласиться было сложно, и Сквало молча кивал и усмехался, возвращаясь к чтению на время забытой документации. Смешно, как быстро этот мальчишка делал выводы и с какой уверенностью судил – и это пообщавшись с ними всего лишь пару месяцев.
Никто не обижался. В конце концов, они свои образы законченных сволочей годами шлифовали до зеркального блеска.
С появлением нового иллюзиониста Вария какое-то время жила спокойно, но, когда дела более-менее наладились, в дело вступили неожиданность и случайность. Против этого лома даже у варийцев приёма не оказалось.
Ах, Леви, старый, добрый Леви А Тан…. Ну зачем же нужно было соваться впереди всех? На территории соперника спешка – самый худший советник, ведь никогда не знаешь, на какую подлость способен враг. Хранителю Грозы Варии по жизни не очень везло – вот и на сей раз он не заметил противопехотную мину, зарытую прямо на лужайке перед резиденцией очередной вероломной семейки. От полученных повреждений Леви скончался на месте, не помог бы даже Люссурия, окажись он рядом.
Хоронили в закрытом гробу. Тогда кто-то ещё очень мрачно пошутил, что нехорошо это – второй раз за столь короткое время собираться на кладбище по случаю проводов в последний путь офицера.
Искать замену было некогда – начиналась полномасштабная война, времени на насущные проблемы практически не осталось, так что командование отрядом грозы перепоручили старшине из Элиты. И пустили всё на самотёк. В конце концов, выживает сильнейший, вот пускай и вертятся сами.
Вспоминать былые деньки, врубаясь в строй противника с громогласным боевым кличем – это было бесподобное, блестящее безумство, возносящее на такой пик блаженства, что сердце замирало и губы растягивались в хищном, восторженном оскале, от которого у самых слабонервных случались обмороки. Снова дать волю своему клинку, истосковавшемуся по чужой крови.
Порой Сквало начинал завидовать Бельфегору – тому не нужно было между ожесточенными боями за Вонголу успевать как-то разбираться с документацией по всем подряд вопросам, не нужно было отчитываться перед Боссом, не нужно было периодически строить молодняк. И не он подписывал широко и размашисто приказы, в которых велено было этот самый молодняк бросать на передовую. Буквально – на верную смерть. Что могли эти дети против опытных бойцов Миллефиоре?..
Чашка чая утром вместо завтрака, пара десятков трупов вместо обеда, стопка свежих, тёплых, ароматных отчётов, приправленных целым термосом, а то и не одним, с кофе и пачкой таблеток от головной боли – вместо ужина. Это привычный распорядок, если не случалось ничего сверхсрочного – а такого было навалом. Не сойти бы с ума после стольких бессонных ночей и зыбкой дрёмы в салонах самолётов, пролетающих над городами, пересекающих границы стран и оставляющих позади себя моря и океаны. Супербиа готов был проклясть свой статус Правой Руки босса Варии за то, что ему приходилось мотаться вместе с Занзасом на переговоры. Да, великий и ужасный Занзас оторвался от своего кресла, забросил бытовое пьянство куда подальше и почтил своим присутствием не только театр военных действий, но и политическую арену. Брифинги, конференции, переговоры… Вария никогда не занималась ничем подобным, но их появление стало настолько своевременным, что дикий, щенячий восторг в глазах Савады Сквало ещё не скоро предстояло забыть.
А потом оказалось, что почти всё это – насмарку. Два выстрела – в сердце и контрольный в голову, - разом перечеркнули все старания. Миллефиоре оказались куда подлее и куда смышлёнее, чем предполагала расслабившаяся за столетия своего безоговорочного правления Вонгола.
Стоило отдать Миллефиоре должное – они дали Варии возможность почувствовать себя не месте дичи. С одной стороны, ценный опыт. С другой… вряд ли вы захотели бы испытать на себе нечто подобное. Сквало эта роль пришлась не по душе, но приказ есть приказ – ничего не предпринимать, дожидаться сигнала к действию. Фактически, офицерам Варии было велено спрятаться в своём замке и не высовывать оттуда носа – в целях их же собственной безопасности, не иначе.
В общем-то, такая политика партии помогла мало. Никто и не сомневался, что Миллефиоре рано или поздно нашли бы независимый отряд убийц, и все были готовы принять бой – вот и дождались. Новый виток охоты на Вонголу – единовременная атака на основные базы, попытка вывести из игры главные силы. А если повезёт, то и вовсе одержать сокрушительную победу над противником.
Как унизительно – держать оборону.
Настолько, что Занзас даже не появился на поле сражения.
Они, конечно, отбились. Потеряли почти всю Элиту, чудом уберегли оставшийся молодняк, но замок свой отстояли, и вряд ли Миллефиоре имели бы наглость сунуться сюда ещё раз. По крайней мере, точно не в ближайшее время. Только спустя через пару часов после окончания баталии заметили, что Люссурии нигде нет. Цедя проклятия сквозь зубы и мысленно обещая всем известным богам, что лично открутит этому идиоту голову, если тот просто отправился погулять, Сквало снарядил поисковый отряд из тех, кто мог нормально передвигаться.
Нашёл его бельфегоров Минк. Носился кругами по полянке – только пылающий алым пламенем хвост мелькал, – и верещал что было сил. С какой-то обидой пыталась ласка поймать угасающие жёлтые искры пламени Солнца, оставшиеся от павлина из коробочки Люссурии. Сам вариец обнаружился там же, рядом – подоспевший с несколькими безымянными солдатами Фран поспешил отвернуться, чтобы не смотреть на то, что осталось от единственного более или менее эффективного медика Варии. Странно только, что павлин догорал так долго – не мог же изрешеченный пулями Люссурия оставаться в живых на протяжении часа.
Миллефиоре пускали в ход всё оружие, какое только было в их распоряжении. И огнестрельное зачастую оказывалось куда более действенным, чем любое другое.
Когда приехал Сасагава с приказом от Вонголы и тонной макулатуры – карты, чертежи, планы, расчёты, - Сквало подумал, что они там всех посходили с ума. Кажется, он представлял отчёт о состоянии дел в отряде, и данные были далеко не радужные. Даже Каваллоне, будь они бойцами, справились бы с генеральным сражением в Италии намного лучше, чем нынешняя Вария – задавили количеством, если бы пришлось. Но в том-то и вся проблема, что Каваллоне бойцами не были, а у Вонголы не было шансов быстро найти специалистов необходимого уровня.
В любом случае, права на отказ у них не было, так что всё своё возмущение Сквало пришлось оставить при себе. Офицеры друг в друге не сомневались – если не верили бы они, то тогда кто? Помощи ждать было неоткуда, от исхода битвы зависело многое. Привычное дело, не о чем даже говорить. Мурлыкая себе под нос песенку, Принц раскладывал пасьянс из ножей, Фран сидел в соседнем кресле, скрестив ноги, и читал книгу. Ему оставалось совсем немного, но явно не успевал до назначенного часа.
Сквало не мог оставаться в их обществе. В кабинете Босса, вольготно развалившегося в любимом кресле у растопленного камина, тоже оказалось невыносимо. В итоге Занзасу надоели метания мечника, и он, отцепив от связки увесистый резной ключ, прицельно метнул его саксен-тайчо в голову.
- Не мельтеши, мусор, - Босс подпёр голову кулаком и снова вперился взглядом в беснующиеся языки пламени. Бестер лениво приоткрыл один глаз и тихо рыкнул, подтверждая слова хозяина.
Занзас слишком хорошо знал своего заместителя.
- Куда это Сквало-тайчо отправился? – спросил Фран, когда Супербиа молнией пронёсся мимо в направлении главной лестницы.
- Молиться, - пожал плечами Бел, не отрываясь от своего несомненно любопытного занятия. – Видел двойную дверь в конце восточного коридора? Ту, которая всегда закрыта? Там часовня. По-моему, кроме Сквало раз в пару месяцев туда никто и не заглядывает.
Иллюзионист ничего не ответил. Только посмотрел ещё немного вслед капитану, задумчиво хмыкнул и продолжил читать. Он бы пошёл следом, но уж очень интересной была книга, да и капитан вряд ли обрадовался бы его компании.
Привычная суета рабочих будней Варии как будто испарилась, и воцарилось долгожданное спокойствие. Было бы из-за чего шум поднимать – всего лишь генеральное сражение, планировавшееся, как оказалось, ещё с середины лета. Пробьют часы девять вечера – и вот тогда начнётся свистопляска, забегает личный состав, начнут переругиваться старшины, механики закончат осмотр техники и дадут зелёный свет. Пилоты будут шутить – конечно, им-то что, их воевать не заставят. Их работа – стоять и ждать в оговоренном месте и быть готовыми к срочной эвакуации.
Фран навалился плечом на створку тяжёлой двери и заглянул в помещение. Оказалось, действительно маленькая часовенка. Всего три ряда скамеек, по одной с каждой стороны – в лучшем случае вместятся человек восемнадцать. Алтарь, распятие, витраж в заалтарной части – жаль, сейчас был уже вечер. По утрам здесь наверняка невероятно красиво, когда солнечные лучи с востока проникают в светлое помещение сквозь разноцветные кусочки стекла.
Сквало обнаружился перед алтарным возвышением, коленопреклонный, склонивший голову и сложивший руки в молитвенном жесте. Появление Франа он либо не заметил, либо просто предпочёл не замечать. А младшего офицера интересовало только одно – о чём можно было так долго просить Господа.
- Сквало-тайчо, - тихо позвал иллюзионист. – Нам пора отправляться. Вас все ждут.
- Тут ты не прав, мальчик, - Супербиа невесело рассмеялся, резко выпрямляясь и оборачиваясь к самому юному варийцу. – Здесь никто никого не ждёт. Чтобы потом не разочаровываться.
Фран не знал, что ли освящение было виновато, то ли витраж, оказавшийся прямо позади саксен-тайчо сыграл свою роль, то ли он наконец-то сошёл с ума. Видение, прекрасное и неповторимое в своей невозможности, предстало перед ним всего лишь на один краткий миг, но даже и этого хватило, чтобы на время лишить его дара речи и способности дышать.
За спиной саксен-тайчо иллюзионисту отчётливо виделись крылья. Переломанные, изувеченные, обмотанные колючей проволокой, впивающейся в плоть, крылья. Кровь струилась из глубоких ран, вырисовывая странные и страшные узоры на белых перьях.
Стоило только моргнуть – и галлюцинация исчезла. Супербиа убирал в карман серебряный крестик.
Они не надеялись, что смогут обойтись малой кровью на такой масштабной операции – нет, скорее, наоборот. Надежда – на удивление глупое чувство, каждый вариец это знал абсолютно точно. Вбили в голову ещё тогда, на плацу, когда стояли плечом к плечу с такими же гордыми, такими же избранными.
Их учили не бояться, их учили не сожалеть, их учили не доверять.
Фран слишком мало времени пробыл вместе с ними, чтобы как следует усвоить эти заповеди. Доверил свою жизнь другому, а тот, не привыкнув в свою очередь к подобному грузу ответственности, не справился с неожиданно возникшей перед ним задачей морального характера.
Когда Бельфегор принёс иллюзиониста, тот был уже мёртв. Кровь, всюду уже начавшая сворачиваться кровь – и на джемпере Бельфегора, и на его руках, и даже на его лице. Что уж говорить про самого Франа?.. Раскуроченную грудную клетку накрыли форменной курткой Сквало. Если парнишка не умер от болевого шока или многочисленных повреждений внутренних органов, то захлебнулся собственной кровью. У него не было шансов.
Принц смеялся. О, как Принц смеялся… Сидел на земле, вцепившись пальцами одной руки в собственные волосы, второй – бездумно скользя по лицу мальчика, белому, как мел, словно восковому. Минк тихо поскуливал, тыкаясь носом в колено хозяина, и Бельфегор готов был оборвать свой истеричный хохот и заскулить точно так же. Раненый зверь. Супербиа чувствовал себя лишним, но заставить себя уйти он не сумел. Ему почему-то казалось, что если бы Бел мог – он бы расплакался. Крупные солёные капли бежали бы по щекам, превращая узор из тёмно-бордовых капель в мутную мешанину из крови, пота и грязи. Стратегический капитан Варии смотрел на маленького, мёртвого мальчика, лежащего на раскисшей после недавнего дождя земле, и чувствовал, как медленно расползается холод по телу – от сердца во все стороны одновременно.
Самого младшего члена семьи не уберегли.
Какое там «качество Варии». Забудьте об этом словосочетании.
Замок окончательно вымер. Он всегда был слишком велик, даже для семерых человек, а теперь, для троих… Страшно подумать. А как «весело» было периодически сталкиваться в коридорах с Бельфегором – тот бродил по замку, словно потерявшийся ребёнок или фамильное привидение. Депрессия не давала Принцу сидеть на месте, постоянно гнала куда-то, даже если это и были бесцельные шатания по галереям, лестницам, балконам и всем попадающимся на пути комнатам. Бел даже на чердак залез, где по жизни никто из офицеров не бывал – Сквало искал его битый час, пока не додумался разослать прислугу. Те быстро справились и притащили основательно запылённого блондина к стратегическому капитану.
Принц даже перестал язвить. Интересно, что творилось в его голове? Невозможно понять этого сумасшедшего, вечно он себе на уме. Сделал для себя свои гениальные выводы, уверился в них и не желает ничего слушать. Точнее, определённо не пожелал бы, будь у Сквало что сказать.
Что делать с этим, Супербиа не знал. Ему самому совершенно не нравились изредка приходящие поздно ночью, полные безысходности и отчаяния мысли. Их убивали одного за другим, как будто кто-то задался целью истребить Варию как класс. Возможно, так оно и было, только от догадок, подозрений, переживаний легче не становилось. И мечник гнал от себя унылую заразу, нашёптывающую на ухо – кто из вас будет следующим?
- Я хочу на миссию, Сквало, - как-то раз за завтраком пробормотал Бельфегор себе под нос. На саксен-тайчо он не смотрел – вперился взглядом в собственную кружку с чаем, которую, подцепив за ручку, возил по столу. – Отправь меня куда-нибудь подальше отсюда.
Как Супербиа корил себя за то, что согласился тогда отослать Принца. Не нашёл подвоха в материалах, которые были предоставлены для ознакомления, не почуял ловушку. Ничего не заподозрил – и поплатился за это. Миссия, запрос на которую поступил от считавшейся дружественной Вонголе семьи, оказалась подставой. Крупной такой подставой.
Наверное, они надеялись, что и на этот раз оставшаяся Вария отправится на дело всем своим офицерским составом, но в этом получился просчёт – Сквало рассудил, что на охрану одной не очень-то важной личности хватит одного Бельфегора.
Неладное Принц заметил тогда, когда выбирался из просторного прохладного салона служебной машины сеньора Лоретти, которого приказано было охранять во время важных переговоров. На раскалённой августовским солнцем площади в самом центре Палермо, наводнённого в это время туристами и местными жителями, вышедшими в свой законный обеденный перерыв подышать свежим воздухом, никого не было. Минк воинственно заверещал и, оттолкнувшись от плеча своего хозяина, устремился в сторону башенки с часами, отбрасывающей длинную тень на мостовую. Бельфегор крутанулся на каблуках, чтобы проследить за ним взглядом, выискать человека, уже поймавшего его на прицел, понять, когда будет нанесён удар.
Звука выстрела он не услышал.
Пуля угодила под сердце – ласка Урагана как раз успела добраться до узкого окошечка и оскалиться, грозно шипя. Перед тем, как исчезнуть, Минк непонимающе заскулил и оглянулся на хозяина, чтобы увидеть, как тот падает на горячие камни. Пламя Предсмертной Воли погасло.
Не было её больше, этой воли.
Восемнадцать лет вместе, грёбаные восемнадцать лет. Без малого два десятка. Принц вырос а глазах у Сквало, Супербиа его воспитывал, тренировал, лично обучал каким-то житейским премудростям, которые могли впоследствии пригодиться юному гению. Они так много пережили вместе, что жить дальше без постоянных капризов этой эксцентричной августейшей особы казалось просто… неправильным.
Эта глупая смерть подкосила мечника сильнее, чем все предыдущие. Бельфегор был для него как младший брат, несносный, любимый младший брат, терпеть выходки которого можно было до бесконечности. Конечно, ворчания и постоянных подзатыльников никто не отменял при этом.
Занзас даже не стал ничем швырять в стратегического капитана, когда тот появился на пороге его апартаментов. Только хмыкнул как-то понимающе-презрительно, подпёр ладонью щёку и предложил ему выпить. Интересно, насколько замученный у Сквало был вид, что даже Босса так разжалобил?
- Ты ведь не собираешься тоже сдохнуть, мусор? – голос Занзаса был почти неразличим за громким перестуком кубиков льда в бокале с виски.
Супербиа не нашёл, что ответить.
Плечом к плечу в окружении плотной стены солдат Миллефиоре, оружие наизготовку, растянуть губы в привычном оскале, чтобы смотрели на его выпущенное на волю сумасшествие и боялись. Чтобы тряслись поджилки, чтобы пальцы сильнее сжимали оружие. Прорубиться сквозь эту толпу народа, разобраться с проклятыми Погребальными Венками и добраться наконец до наглой усмехающейся рожи Джессо. Ох, не сносить этому ублюдку головы – если, конечно, каким-то чудом удастся выполнить два предшествующих пункта обязательной программы.
Да что ж такое, конца-краю им не видно, идут и идут в бой чёрные и белые шахматные фигуры, вспыхивают то тут, то там разноцветные сполохи Пламени Предсмертной Воли. И даже такое оружие массового поражения, как Занзас, не может вот так запросто справиться с бесконечными атаками. Это так же бесполезно, как бороться с волнами в сильный шторм.
Восьмиметровая акула Сквало несомненно сильнее среднестатистической гиены. Но когда эти твари сбиваются в стаю, даже Ало не в состоянии ничего поделать. Бестер занят расправой над остальными зверями – пламени Неба вперемешку с Ураганом на всех не хватает, а когда не станет Акулы Дождя – будет вдвойне не хватать. Мощные челюсти одного из самых опасных морских хищников всё чаще щёлкали вхолостую – реакция Ало замедлялась, он был уже не в состоянии ухватить юрких гиен.
Сердце колотится как сумасшедшее, безудержно радостно, это как будто яд, будто спасительная доза личного героина – и понимаешь, с одной стороны, что нельзя, и остановиться не можешь. Безумная пляска на пиках взмывающих вверх скачков кардиограммы. Плевать, что соперников в пять, в шесть, в семь раз больше, разве это вообще играет хоть какую-то роль? Перерезать всем глотки – и дело с концом!
А потом из поля зрения вдруг резко пропали все противники – словно их ветром сдуло, и белых, и чёрных. Сквало не успел даже возмутиться по этому поводу. Всплеск кислотно-фиолетового на грани видимости, тихий клёкот – незнакомый звук, непонятный, опасный, чёрт подери! Неужели такие звуки мог издавать какой-то зверь?.. Почти физически ощутимая волна ужаса, прокатившаяся по нестройному ряду значительно убавившего в численности войска.
По виску мечника скатилась крупная капля холодного пота – в голове за одно мгновение пронеслась вся та информация о динозаврах, древнейших обитателей планеты, которой он располагал. Пригнувшись к земле и чуть склонив голову, к Сквало действительно приближался самый настоящий велоцираптор. Языки Пламени Облака красноречиво говорили о том, что это – оружие из коробочки, но разве за прототипы не должны были быть взяты реально существующие на Земле живые организмы?..
Динозавр снова заклекотал, пригнулся ещё ниже.
Сейчас бросится!..
Хищник оказался намного быстрее, чем Сквало мог предположить. Хранителю Дождя Варии просто не хватило скорости, чтобы защититься от острых клыков. Та самая сотая доля секунды.
Какая малость.
Чтобы отшвырнуть от себя велоцираптора хватило всего лишь одного щедрого взмаха рукой и беспощадного удара клинком – ящер отлетел в сторону, на ходу распадаясь крошечными язычками пламени. Только вот челюсти он не разжал, выдирая кусок мяса из правого бока мечника.
Супербиа пошатнулся, сильнее стискивая челюсти – да черта с два кто-то здесь услышит, насколько ему больно. Разве что тихо шипение, вот это он может себе позволить без зазрения совести. Крошечный шажок назад. Ещё три хищника появились в поле зрения. Следом за ними бегающий взгляд серо-стальных глаз выловил в толпе бирюзовые волнистые волосы и насмешливый взгляд.
Кто же ещё это мог быть кроме Хранителя Облака Миллефиоре?..
Как иронично. Чтобы убить стратегического капитана и вице-командира Варии появился сам командир Погребальных Венков. Решили поиграть в благородство напоследок? Да что они вообще могли знать об этом?
Двух динозавров затоптал, грозно рыча, Бестер, с третьим пришлось разбираться самому, хотя всё тело стало до неприличия тяжёлым и настолько медлительным, что удивительно – как он вообще умудрялся отследить стремительные движения оружия из коробочки. Эта тварь умудрилась шарахнуть его хвостом и свалить на землю. Сквало всадил ей меч в горло.
Больше не атаковали. Кикьо улыбался, глядя на него – но скорее уже сочувственно, нежели самодовольно. У мечника было ощущение, что с этого типа сталось бы подойти и предложить ему помочь подняться на ноги.
Супербиа поднялся сам, с мысленным десятиэтажным матом пополам и вонзив меч в землю. Лигр, скалящийся и тихо, утробно рычащий на не смеющих сдвинуться с места бойцов, проводил саксен-тайчо осмысленным взглядом красных глаз.
- Прости, Занзас, кажется, я действительно собираюсь сдохнуть.
Вот же дрянь, булькает уже у самого горла. И как только подобралась так высоко, спрашивается? Разве кровь не должна подчиняться законам физики, разве на неё не действует сила земного притяжения?
Занзас не дал ему упасть – придержал одной рукой за плечи, чтобы Сквало мог оставаться в относительно вертикальном состоянии.
- Что-то ты долго собираешься.
- Потерпи, уже совсем немного осталось, воои, - мечник закашлялся смехом, перемешанным с кровью.
Где-то там шло сражение. Где-то там личный состав варийцев – и элита, и новички, и старички, все вперемешку, - отдавали свои жизни за Семью и Альянс. Но это было далеко. А здесь всё замерло, и никто не смел нарушить ужасающую магию момента.
Из этого мира уходил талантливейший мечник, великий воин, бог сражения, несущий смерть каждому, кто догадался бы встать на его пути. Что, как не это, могло бы заставить их склонить головы в знак уважения?
Время богов прошло.
- Прощай, Занзас, - ухмылка искривила побелевшие губы. Чудо, что он сумел продержаться так долго. Словно налитые свинцом веки опустились. Сердце торжественно ударилось в рёбра в последний раз и замолчало.
- Прощай, друг.
Занзас медленно опустил тело Супербиа на землю и выпрямился во весь рост – распрямлённые плечи, решимость в алых глазах. Смотри, последний оставшийся, эта арена – специально для тебя. Покажи своё последнее блистательное выступление.
Это – Вария. Всей её оставшейся силой, со всей её гордостью, не растоптанной, не раздавленной, не стёртой в порошок никакими перипетиями. Это – Вария. Не опустившая головы до самого конца.]